| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АБУ КАРИБ ИБН ДЖАБАЛА [араб. , в южноарав. эпиграфике " bkrb/bn/gblt; греч. Αβοχραβος] (1-я пол. VI в.), араб-христианин из династии Гассанидов , глава крупного племенного союза в Сев.-Зап. Аравии, брат аль- Хариса ибн Джабалы . Приверженец монофизитства . В кон. 30-х - нач. 40-х гг. VI в. передал в дар имп. Юстиниану I большой оазис финиковых пальм - Финикон ( Θοινικν); впрочем, контроль Византии над этой отдаленной территорией мог быть лишь номинальным. Император назначил А. К. «филархом сарацин Палестины», передав ему в управление провинцию Палестину III; влияние его распространялось и на север Хиджаза (северо-запад совр. Саудовской Аравии). Талантливый военачальник и энергичный правитель, А. К. подчинил себе важнейший участок древнего торгового пути вдоль вост. побережья Красного м., существенно потеснив киндитов . К кон. 40-х гг. VI в. он стал одним из сильнейших властителей Аравии: в 548 г. его посланники наряду с послами Аксума , Византии и Ирана были приняты царем Химьяра Абрахой . Благодаря деятельности А. К. могущество Гассанидов, покровительствовавших монофизитству, существенно возросло. Ист.: CIH 541//CIS. Pars 4: Inscriptiones Himyariticas et Sabaeas. P., 1911. T. 2. P. 278-296 (переизд. с рус. пер.: Лундин А. Г. Южноаравийская историческая надпись VI в. н. э. из Мариба//Эпиграфика Востока. М.; Л., 1954. Вып. 9. С. 3-24); Прокопий. Войны, I 19, 8-16. С. 62. Лит.: Пигулевская Н. В. Византия на путях в Индию: Из истории торговли Византии с Востоком в IV-VI вв. М.; Л., 1951. С. 322-323; она же. Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI вв. М.; Л., 1964. С. 100, 118, 140, 148, 162, 172-174; Shah î d I. Byzantium and the Semitic Orient before the Rise of Islam. L., 1988. T. 1. P. 46; T. 2. P. 375-380; T. 4. P. 70-71. С. А. Французов Рубрики: Ключевые слова: |
| Это событие, по соображению ученого Персеваля, относится к 492 г. или 493 г. по РХ. Но вскоре после того мы видим иудеев снова влиятельными жителями Ятриба. Влияние их, впрочем, теперь сказывалось не столько в области бытовой, сколько в области религии. Они делаются то богатыми, то бедными, но при этом увлекают в свою религию более и более арабских жителей. Как в Палестине во время тяжких бедствий, так и здесь они утешали себя надеждою на скорое пришествие Мессии, царя Избавителя; потеря владычества здесь побуждала настойчивее раскрывать язычникам веру в свое будущее. Иудеи говорили язычникам: «близко время, когда придет обещанный наш пророк, и мы, при помощи его, отомстим за себя». Как ни были арабы враждебны к ним, однако не могли не задуматься над этой угрозой и не вникнуть в веру иудеев. По крайней мере мусульманские предания сохранили нам следующий факт. В 497 г. по РХ 12 один тубба Йемена по имени Асад-Абу-Кариб, сын Калай-Кариба, из потомков Химьяра, отправился войной на персов, затем в Ятриб, покорил его и оставил в нем правителем своего сына. Вскоре на пути к дальнейшим завоеваниям он услыхал, что жители Ятриба убили его сына. Абу-Кариб решается отомстить жившим в Ятрибе иудейским племенам Курайза и Назир и арабским Аус и Хазрадж. Предвидя опасность, два иудея выходят к нему и предостерегают его, говоря: если ты разрушишь Ятриб, то подвергнешься небесному гневу. «Почему?» спросил Абу-Кариб. «Потому, – отвечали они, – что этот город назначен служить убежищем пророку, который должен явиться в последнее время, и который, по изгнании из своего отечества, сделает его своей резиденцией». Тубба поддался их доводам, даже изучил их религию и принял иудейство. Все войско его последовало его примеру. Возвратившись в Йемен вместе с иудейскими учеными, Абу-Кариб решился ввести иудейство между своими подданными. Химьяриты сначала воспротивились, но потом согласились, по предложению Абу-Кариба, решить вопрос о превосходстве иудейства над язычеством при посредстве чудесного огня. В Йемене было одно место, откуда показывался чудесный огонь, который у жителей слыл за решателя в важных делах. Сюда то пришли представители ложных богов с своими идолами и иудейские ученые с своими священными книгами. Те и другие прошли через огонь; но иудеи остались невредимыми, а языческие жрецы сгорели. Это чудо решило спор, и химьяриты приняли иудейство. 13 |
| Так усилились в Мекке и во всем Хиджазе Хозаиты, а потомки Модзара получили право на сохранение за собой должностей распорядителей обрядами Хаджа. Но вскоре Хозаиты впали в нечестие: Амр-бен-Лохай (207–240 г.г. по Р. Хр.) ввел поклонение идолу Хобалу, сердоликовое изображение которого он принес из страны Балки 384 и поставил на крыше Каабы. Хобал имел вид бородатого старца, державшего в правой руке семь стрел, при помощи которых арабы гадали о судьбе своих предприятий 385 . Был ли Амр первым распространителем идолопоклонства в Мекке, при Каабе, с точностью утверждать нельзя, да это и несущественно, а важно утверждение, что Амр ввел при Каабе поклонение Хобалу. Кроме этого идола, при Каабе были и другие изображения языческих богов разных арабских племен, а также изображения Измаила и Девы Марии с Младенцем Иисусом, так что общее число всех идолов и статуй, находившихся там, доходило до 360-ти. Такое сосредоточение божеств около Каабы делало ее пантеоном, если не для всей Аравии, то для северной и средней ее частей и таким образом возвышало ее авторитет в глазах арабов. По их верованию, Кааба была не просто священным домом, но и неприкосновенной святыней, находившейся под непосредственной защитой многочисленных народных арабских божеств, под главенством верховного божества, Аллаха. Известен рассказ о том, как Еменский Тобба Асад Абу-Кариб, живший (по арабскому лунному счислению) за 700 лет до Мухаммеда (т. е. в первом веке до Р. Хр.), был соблазняем хитрыми Худзайлитами ограбить Каабу и как Абу-Кариб вместо того оказал святилищу благоговейное почтение, совершив священные обходы вокруг него и разделив обильную жертву жителям Мекки. Тобба сделал это из боязни навлечь на себя гнев божеств, покровительствовавших Каабе. Абу-Кариб впервые окружил Каабу двором, привесил к ней дверь с замком и накрыл ее суконным покрывалом, а затем улучшил этот покров 386 и вверил охранение святилища Хозаитам, которые держали в своих руках ключ от ее двери, а вместе с ключом пользовались властью над всей областью. |
| Я рассказываю об этих беседах с Пятницей, потому что они служат введением к дальнейшему. После описанного диалога я спросил его, далеко ли до земли от моего острова и часто ли погибают их лодки, переплывая это расстояние. Он отвечал, что путь безопасен и что ни одна лодка не погибала, потому что невдалеке от нашего острова проходит течение и по утрам ветер всегда дует в одну сторону, а к вечеру — в другую. Сначала я думал, что течение, о котором говорил Пятница, находится в зависимости от прилива и отлива, но потом узнал, что оно составляет продолжение течения могучей реки Ориноко, впадающей в море неподалеку от моего острова, который, таким образом, как я узнал впоследствии, приходится против ее устья. Полоса же земли к северо-западу от моего острова, которую я принимал за материк, оказалась большим островом Тринидадом, лежащим к северу от устья той же реки. Я засыпал Пятницу вопросами об этой земле и ее обитателях: каковы там берега, каково море, какие племена живут поблизости. Он с величайшей готовностью рассказал все, что знал сам. Спрашивая я его также, как называются различные племена, обитающие в тех местах, но большого толку не добился. Он твердил только одно: «Кариб, кариб». Нетрудно было догадаться, что он говорит о караибах, которые, как показано на наших географических картах, обитают именно в этой части Америки, занимая всю береговую полосу от устья Ориноко до Гвианы и дальше, до Св. Марты. Пятница рассказал мне еще, что далеко «за луной», т.е. в той стране, где садится луна или другими словами, к западу от его родины, живут такие же, как я, белые бородатые люди (тут он показал на мои длинные бакенбарды, о которых я рассказывал раньше), что эти люди убили много людей. Я понял, что он говорит об испанцах, прославившихся на весь мир своими жестокостями в Америке, где во многих племенах память о них передается от отца к сыну. На мой вопрос, не знает ли он, есть ли какая-нибудь возможность переправиться к белым людям с нашего острова, он отвечал: «Да, да, это можно: надо плыть на „два лодка“. Я долго не понимал, что он хотел оказать своими „двумя лодками“, но, наконец, хотя и с великим трудом, догадался, что он имеет в виду большое судно величиной в две лодки. |
| Богопочитание южных арабов и поклонение их своим божествам состояло в жертвоприношениях и обетах, а в числе жрецов были прорицания т. е. предсказания будущего вопрошавшим о том. В Маане более замечательные капища назывались мисвад (место прорицаний), а верховные жрецы- прорицатели – муссаввид; прорицания происходили в центре храма и эти места назывались маканат. Соответственно этому, божества получили имена: Алим – знающий, Башир – провозвещающий. Жертвы идолам приносились в ограде, окружавшей маканат. Для совершения жертвоприношений на особых жертвенниках существовали особые жрецы (шу). Обеты имели форму договора между человеком и божеством с целью осуществления задуманного предприятия или желания. Если исполнялось желание молившегося, то он приносил установленную жертву. У Сабеев вместо живых животных приносились «в жертву изображения животных и даже людей, что указывает на существование у древних арабов человеческих жертвоприношений. Рассказ Корана о жертвоприношении Измаила может служить указанием на это древнее время. Праздник Хадж относится также к древним религиозным обычаям арабов; совершением Хаджа, т. е. путешествием к храму божества оказывалось почитание божеству, от которого ожидалось исполнение желаний молящегося. Совершение этого обряда было соединено с известным временем года, на что указывало название месяца – Дзуль-Хиджа. В числе покаянных обычаев южных арабов были пост и умерщвление плоти. Эти религиозные упражнения практиковались главным образом жрецами, как очищение от грехов. Совершение молитвы сопровождалось поясными поклонами (салла), откуда и само название арабских молитвословий салат мн. салават. Молитвенных текстов и религиозных славословий древних арабов не сохранилось. По-видимому, в отношении религиозной поэзии древний арабский культ остался неразвитым. Заслуживает внимания та особенность в верованиях южных арабов, что некоторые из них могли еще при жизни удостоиться особой близости к божеству и войти с ним в семейное родство. Южные арабы представляли своих богов семейными группами, с отцом во главе по подобию человеческих семейных отношений. Во главе семейных отношений у арабов стоял отец, которому подчинялись: жены, дети и невольники. По отношению ко всем этим лицам отец являлся не только господином, но и защитником и мстителем за них. При отсутствии отца, его заменял дядя или другой неженатый родственник. Равенством в правах пользовались только братья. По этому образцу и в божеском семействе бог был главным лицом, и кто хотел сделаться членом его семейства, тот должен был подчиниться ему безусловно, за исключением того случая, когда вступавший в божескую семью считался братом бога. Такие отношения напоминали отношения князей племен (амиров) между собой и сохранились в названиях божеств: Ахи-Кариб – мой брат Кариб, Ахат-Умми-Ху – сестра его матери (т. е. сестра богини, матери Аттара), или в клятвенной формуле: «клянусь братством, соединяющим Аль-Макху, царя Карибала и царство Сабу». |
| Таким образом, после всех этих переделов, при выступлении Мухаммеда на поприще в качестве пророка, Кааба имела следующий вид. Внешность её более походила на несовершенный куб или лучше параллелепипед; все здание было построено крайне грубо из необделанных надлежащим образом камней. Крыша была плоская террасой со ступенями из пальмы и поддерживались внутри столбами, которые были украшены скульптурой и живописью. В нее вела единственная покрытая позолотой дверь, которая выходила на северо-восток и находилась вблизи восточного угла; эта дверь имела замок. Подле двери помещалась золотая газель и висели большие бараньи рога. Черный камень помещен был со внешней стороны. На террасе крыши и внутри Каабы стояли идолы в количестве 360 небольшого вида и среди них, один – большой идол Гобал. Среди Каабы внутри её висел большой деревянный голубь; внутри под идолом Гобалом была вырыта яма в виде погреба, где хранились дары, пожертвованные храму. Весь храм был облечен покровом. Кругом Каабы стояло несколько камней – ансабов. Все это окружали стены ограды, которая, таким образом, составляла двор храма. Относительно золоченых дверей Каабы, снабженных замком, арабские предания передают 1811 , что первый устроил их будто бы йеменский правитель Асад-Абу-Кариб ( ), живший примерно на 400 лет раньше Мухаммеда 1812 и проникнутый глубоким уважением к Каабе, какое он получил будто бы благодаря иудеям. 1813 Этому же самому Абу-Карибу арабское предание приписывает и первоначальное облечение Каабы материей, что продолжается и доныне. На эти оба обстоятельства указывают стихи, которые приписываются этому Тоббе, именно 1814 : «И мы облекали этот храм, который сделал запретным Бог, Йеменскими кручеными тканями – мула и бурудом. И мы стояли при ней десять месяцев, И приделали к дверям её ключ». Но словам Ибн-Гишама, Абу-Кариб будто бы получил во сне повеление облечь Каабу, а потому и облек ее в облачение из пальмовых листьев ; но получив во сне повеление облечь ее лучшими одеждами; он облек ее и магафирское сукно ; но снова получил повеление во сне облечь ее лучше, и он облек ее в полосатые йеменские ткани, называемые мола и васаиль . 1815 Можно предполагать, что эти материи или навешивались на Каабу друг на друга, или один из этих покровов был для лета, другой для зимы, так как до ислама зимой и летом были разные покровы. 1816 По словам Абульфеды в древнейшие времена Кааба была облекаема обыкновенно белым египетским покровом , а также полосатыми йеменскими материями . 1817 |
| Хитрые инстинкты страсти совращают с пути истины самые чистые души; но стоит только разоблачить тёмное побуждение, чтобы освободить разум, невольно увлечённый в обман. Нет никакого сомнения, что Литва, принадлежит вполне Славянской отрасли: таков вывод из её языка, веры и обычаев. Но самое имя Литва, собирательное из имени Лит (по форме Санскрито-Славянской), напоминает вполне все названия, данные Славянами северным соседям, иноплеменникам. Уже в нём слышится некоторое отчуждение народа Литов от остальной братии, и это указывает или на смешение, или на бытовое и словесное изменение, ибо коренного различия принимать невозможно. Начало слова Лит-ва (Лит) совершенно совпадает с именем их соседей Леттов, и язык их представляет множество следов Леттской примеси; поэтому мы уже не имеем никакого права считать наречие Литовское за искони самостоятельное. В вере их мы слышим отзвук чисто Славянского поклонения Велесу, Перуну и другим, а хранитель её священной тайны носит имя Кривского поколения (как в Америке у Тупаев жрецы назывались Кариб, а теперь у мелких тамошних семей они называются Тупи или Тупинамбу): явное доказательство, что каста жрецов принадлежала к племенам просвещённейшим. Поэтому мы можем смело признать исконное преимущество Славян перед Литвой в отношении к образованности. В грамматике заметно точно то же превосходство. Самый поверхностный свод, не говорю со всеми Славянскими наречиями, но даже с одним Великорусским, должен убедить беспристрастного критика в сравнительной ничтожности Литовского. Иначе и быть не могло. Земля, покорённая Готфами, плотно окаймлённая Финнами, едва ли не завоёванная поочерёдно Языгами и Сарматами, без сомнения завоёванная Русскими Славянами, не могла сохранить той полной самостоятельности, которая сохранилась в великом мире Славянском бесконечностью области, многочисленностью племени, взаимными сношениями между семьями, не утратившими памяти о своём родстве, и спасительным действием письменного языка. За всем тем нельзя не признать в Литовском наречии некоторых форм первобытных, утраченных Славянами. |
| встретиться снова со своими Европейскими утеснителями, Скандинавами. Изучение наречий Американских не обещает великих плодов для общей истории человечества; оно имеет важность только в том отношении, что на за-океаническом материке повторяются в меньшем размере и с большим беспорядком многие явления великой твердыни Азиато-Африканской. Жёлтое племя кочует на Севере; Юг наполнен народами, которых лицевой угол (у Ботокудиев 69°30´), колченогость и общая нескладность напоминают многие черты чёрного племени; а среднее пространство занято великими смешанными семьями, которые в лицевых очерках то напоминают профиль Семитов (таковы Карибы и отчасти северные краснокожие), то представляют Восточно-Азийское расширение скул, в своих преданиях связываются с Востоком, т. е. с Европой, как жители Антильских островов и южные Тупаи, у которых жреческая каста называлась Кариб 295 (белый человек на языке островитян, по словам Веспуцци), то с Западом, т. е. с Азией, как жители Перу и отчасти Мексики; по своим обычаям принадлежат опять то Африке, напоминая похоронные обряды Египта и Канарийских Гуанов, то Азии, представляя религиозные символы южного Индостана и Сундских островов или наряды желтолицего племени, и наконец, по наречиям своим то сближаются с Японией, как Москосы в Кундинамарке 296 и на берегах Титикака, то по остаткам грамматических флексий, как Молухи в Чили, связываются с Иранцами и Семитами. Америка есть земля великих движений народных без разумных начал, бедствий народных, которые превосходят всё, что было в других частях света, разъединённости почти невероятной и одичалости упавшего человека, равняющейся, по крайней мере, Эндамену. и лесному Кафру. Всё в беспорядке, всё без смысла и положительного очерка, всё без отрады для человечества и науки. Америка не имеет отдельного значения для филолога и историка; но посредством северо-восточной Азии, Африки и южно-океанических островов она находится в зависимости от могучих центров юго-западной Азии. Все они, как мы уже сказали, разными нитями и, следуя разным законам, приводятся к общему средоточию, лежащему между снеговым хребтом Гималаев и Средиземным морем. |
| (Харири 2-е изд. Саси, стр. 286). Относительно животных саних и барих ср. Мейдани, гл. XXIV, 281. 2507 Указания на зависимость праздников от течения дуны и пр. у других народов см. Chwolsohn, Die Ssabier, Bd. II, p. 248–249; 255–257. 2509 Впрочем и свидетельства мусульманских писателей дают повод к этому предположению. См. выше, стр. 578. 2512 Perceval, sur Іе calenrlricv araba Journal asialique. 1843. Avril. N. Desvergers. Arabie. p 123. 2538 Іbі (у сарацин на одной горе) permanet sacerdos eorum indutus dalmatica et pallio lineo. Migne. Patrologiae cursus comple-tus. Series I. T. VII, p 495. 2551 Pocock, Spec., p. 51, 43; Gagnier, Vie de Mohammed, t. I, p. 11–13 Eichhorn, Monumenta antiq. hist. Arab., p. 79–81. 2562 Вот что рассказывает Ибн-Гишам относительно судьбы этой должности. Аль-Гаус-бну-Мурр занимал должность иджаза, состоявшую в том, что он давал людям во время хаджа позволение отправляться с Арафы. Эту должность после него занимали дети его, которые назывались Суфа. Аль-Гаус-бну-Мурр занял эту должность по следующему случаю. Мать его, из колена Джорхом, не рождала детей. Вследствие этого она дала обет Богу, что если она родит сына, то поставит его на служение Каабе. Она родила Аль-Гауса. Он вместе с дядей своим стал надзирать за Каабой и занял должность иджаза Арафа. После него заняли эту должность дети его. Ибн-Исхак передаёт, что члены Суфа отправлялись с Арафы вместе с прочими и давали им позволение к возвращению с Мины. В день отправки с Мины , когда люди бросали камушки, первый бросал камушек человек из числа Суфа, а по примеру его бросали и другие. Впоследствии это право перешло к Кугдул-бяну-Саад, в фамилию Сафван. Эта последняя фамилия занимала должность иджазы до времени ислама. Последним лицом, занимавшим эту должность, был Кариб-бну-Сафван. Ибн-Гишам. Сират. 2568 Сведения о подобных лицах см. Chwolsohn Die Ssabier, Bd. 11, p. 354–364; a также Куше-Леклеркъ, Ведовство в античном мире, passim. 2580 В схолиях у Мейдани на пословицу: «всякая овца за ногу свою привешена», Аль-Кальби говорит: «эти слова приписывают Васиху-бну-Саляма, который был надзирателем в храме в Мекке после джорхомитов . |
| Из приводимых сейчас слов схолиаста на Хамасу видно, что, между прочим, вино причислялось уже и в языческой Аравии к излишествам и неумеренности. Мухаммед вовсе запретил употребление вина своим последователям, сказав: «Верующие! вино, игра в жребии... дело сатаны, потому устраняйтесь от этого: может быть, будете счастливы. Сатана хочет только того, чтобы вином и игрою в жеребьи поднять между вами вражду и ненависть, отклонить от воспоминаний о Боге и от молитвы». 2534 Это постановление Мухаммеда не ново, оно было у арабов-язычников. Лучшие из них уже за долго до Мухаммеда пришли к убеждению, что вино во многих отношениях иногда причиняет вред; и потому воздерживались совершенно от его употребления. Шахрастани о некоем Амре-бну-тс-Тсариб-Аль-Адвани говорит, что «он считал не не позволенным себе вино, подобно некоторым другим, которые также считали его не позволенным, и сказал относительно этого стих: «Если я пью вино, то пью его ради удовольствия от него; а если я воздерживаюсь от него, то делаю это из отвращения. Если бы не удовольствия и не рабыни-певицы, я не подумал бы о нем, и оно видело бы только меня на краткое время. Оно, которое требует от человека того, чего нет в его распоряжении, и губит ум и достояние людей. О (вино) производящее раздоры между людьми без поводов ко вражде и губящее людей, исполненных храбрости! Клянусь Богом! Я не буду поить им и пить его, пока прах земли не разделит моих суставов». «К числу тех, которые, – продолжает Шахрастани, – во время неведения запрещали вино, принадлежит Кайс-бну-Асим, темимит; Сафван-бну-Умейя-бну-Мухриб, кипанить, и Афиф-бну-Мегди-Кариб, киндит. От них (сохранилось несколько) изречений относительно этого. Аль-Аслюм-аль-Яли, запрещая блуд и вино, сказал стих: «Я примирился с моим народом после продолжительных неприятностей, так как мир более прочен в этих обстоятельствах и заслуживает большего одобрения. Я оставил пить вино, которое так привлекательно, и развратных женщин, потому что оставлять это есть благородное дело. |
|
|
